Аркадий Волож дал интервью изданию «Ведомости», в котором рассказал о конкуренции с Google, использовании big data и кризисе.
Страшного ничего пока не происходит, такое было уже не раз»
По словам Воложа, Яндекс является каналом продаж для 300 тысяч мелких бизнесов, а такие каналы в кризис отключают в последнюю очередь. Что касается сокращения крупными рекламодателями бюджетов на медийную рекламу, для Яндекса это лишь 6,1% выручки по итогам трех кварталов 2014, и от этого компания почти не зависит.
Единственная наша проблем в том, что у нас есть какие-то затраты в долларах, например на серверы, да и зарплату надо держать конкурентной, потому что наши люди по доходам конкурируют с мировыми компаниями. Зарплаты мы будем продолжать держать на конкурентном уровне. Но в целом наша бизнес-модель не сильно меняется. Мы уже сидим в этом кризисе несколько месяцев, и финансовые результаты показывают, что мы пока справляемся.
Наши карты стали чемпионами турецкого интернет-рынка — самое загружаемое картографическое приложение в стране. Мы доказали, что наши сервисы пользуются популярностью. Но самое главное — мы сумели наладить процесс гарантированного улучшения качества поиска на новом рынке.
Несмотря на то что, по словам Воложа, команда Яндекса доказала, что умеет делать продукт за пределами русскоязычного рынка, задача, как из сделанного для Турции продукта сделать массовую аудиторию, еще не решена. Что касается продаж контекстной рекламы, в Турции ее уже можно купить, но активно продавать ее скорее всего начнут в следующем году.
Из-за того что, Google не пускает сервисы Яндекса в Android, ситуация между конкурентами значительно усложнилась.
Но это не значит, что мы что-то не так сделали. Операционную систему написать можно, все карты и платежные системы для этого создать можно. Но физически невозможно создать вокруг себя экосистему, будучи локальным игроком. У Яндекса 3% мирового рынка. Невозможно убедить разработчиков писать приложения под твою платформу. Даже если я раздам наш «Яндекс.Кит» каждому пользователю в России, Турции лично в руки. А потом я должен буду прийти к Rovio и сказать: вот вы уже сделали Angry Birds для iPhone и Android, вложите еще энное количество миллионов и сделайте игру для «Яндекса». Очень трудно уговаривать.
Экосистема — это естественная монополия, человечеству выгодно, когда таких платформ не много. Писать для 50 экосистем неудобно.
Как считает Волож, из такой ситуации есть два выхода:
1) Создавать очень хорошие продукты, необходимые пользователям, и тогда их предустановка на устройствах уже будет обговариваться,
2) Попробовать вместе с компаниями, которые не стали мировыми платформами, создать альтернативную открытую мобильную платформу. Android изначально был открытой платформой, но сейчас в системе надстроено множество закрытых компонентов, и чем дальше – тем больше важных функций уходит из открытой части в закрытую (Google Mobie Services).
На сегодня в мире уже выросла монополия. Сама по себе монополия не страшна, страшно, когда монопольным положением злоупотребляют.
Первый раз мы с этим столкнулись в 2011 г. с браузером Chrome. Тогда в открытый код Chrome была вставлена строчка — в России не надо спрашивать у пользователей, каким поисковиком они собираются пользоваться. Это было настолько неожиданно после всех разговоров про открытость, честную конкуренцию и Don’t be evil. Но мы собрались и нашли выход из ситуации — например, начали делать свой браузер, работать с другими браузерами. Так что это было больно, но не смертельно, и мы выправились: наша доля сначала просела до 59,4%, а потом выросла до 64%.
Хотя это было очень обидно: раньше мы конкурировали с Google только своими умениями, а тут вдруг с нами конкурируют хулиганскими методами. Это неприятно.
Сейчас новая напасть. Во-первых, продолжается история с Chrome, в этом году ситуация сильно ухудшилась для нас. На этот раз нас записали, может по ошибке, в вирусы. Начиная с лета этого года, если человек в Chrome хочет сделать основным поиском «Яндекс», система сообщает, что это небезопасно для браузера. Нажимаешь второй раз, Chrome опять сообщает, что «не знает этого производителя» и что он может угрожать безопасности компьютера. Теперь, чтобы сделать «Яндекс» основным поисковиком, человеку приходится делать четыре нажатия, на каждом из которых мы, конечно, теряем конверсию.
Проблемой является и предустановка сервисов Яндекса на устройства с операционной системой Android. Компании становится все сложнее договариваться с производителями из-за давления Google, и в итоге доля Яндекса падает. Но жаловаться в ФАС компания пока не собирается.
Мы всегда выступали за честную конкуренцию. Если не будет Google, никого не заставишь работать. А если не будет качества, то никакие другие рынки нам не светят. А мы хотим быть мировой компанией.
Пока мы бьемся самостоятельно. Это к тому же хороший повод усилить качество продукта. К тому же в Европе сейчас идет новое расследование, так что, может, Google все поймет и сам откатит назад.
Большинство продуктов Яндекса так или иначе основываются на технологиях машинного обучения Big Data Analytics: релевантность поиска, таргетинг рекламы, предсказание пробок. Команда Яндекса выделила четыре сферы, в которых компания может применять эти технологии:
У нас много разных идей и потенциально масштабируемых продуктов. И это не только поиск, но и карты, браузеры, музыкальные сервисы, кино. Мы ожидаем, что видеореклама будет хорошо расти. Количество просмотров фильмов и сериалов в интернете сильно растет и будет постепенно доминировать. Это значит, что видеореклама тоже постепенно переедет в интернет. ТВ-реклама — это $5 млрд в России, $500 млрд в мире. Это интересные деньги, поэтому мы копаем эту тему тоже.
С полной версией интервью вы можете ознакомиться здесь.